(no subject)
Oct. 21st, 2011 03:06 pmПишешь всегда на том языке, на котором говоришь и думаешь.
Попытки писать на каком-то другом выглядят жалко и фальшиво. Общаясь с пишущим, быстро обнаруживаешь, что можешь опознать его текст по интонации, конструкциям и словарю. Если хочется начать писать иначе, нужно поменять в первую очередь свой язык, присвоить себе новый диалект, свежий словарь, иначе ничего не получится. Подражатели схватывают формальные признаки конкретных текстов, но редко могут выучить язык, поэтому их работы - ученические, любой носитель раскусит иностранца.
Каждое новое поколение пытается писать на языке предыдущего, просто, видимо, по инерции, руководствуясь образцами. В истории остаются преодолевшие эту инерцию, про них говорят, что они изменили язык. Черта с два изменили, язык живой, он меняется сам, сделать что-то с ним не под силу одному человеку. Просто некоторые интуитивно понимают, что писать нужно на своём языке, таком, какой он сейчас. Тогда всё будет уместно и прекрасно.
Попытки писать на каком-то другом выглядят жалко и фальшиво. Общаясь с пишущим, быстро обнаруживаешь, что можешь опознать его текст по интонации, конструкциям и словарю. Если хочется начать писать иначе, нужно поменять в первую очередь свой язык, присвоить себе новый диалект, свежий словарь, иначе ничего не получится. Подражатели схватывают формальные признаки конкретных текстов, но редко могут выучить язык, поэтому их работы - ученические, любой носитель раскусит иностранца.
Каждое новое поколение пытается писать на языке предыдущего, просто, видимо, по инерции, руководствуясь образцами. В истории остаются преодолевшие эту инерцию, про них говорят, что они изменили язык. Черта с два изменили, язык живой, он меняется сам, сделать что-то с ним не под силу одному человеку. Просто некоторые интуитивно понимают, что писать нужно на своём языке, таком, какой он сейчас. Тогда всё будет уместно и прекрасно.